Календарь
« Март 2024 » | Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс | | | | | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 |
|
Звон на заре 43
43 Он пришёл только под утро. Присел на краешек кровати. Погладил щиколотки её ног. - Маша, тебе бы рубашку поменять, а то присохнет... кровь. Она не отреагировала. - Маша, повернись ко мне, ... пожалуйста... Она не шевелилась. Он приподнялся, взял её за плечи, попытался развернуть лицом вверх. Как ей хотелось сейчас быть мёртвой. Чтобы не видеть и не слышать, не молчать и не отвечать. - Давай поговорим... Сквозь засохшие на ресницах слёзы Марийка увидела белый потолок и противоположную стену. Единственную, на которой не было икон. Легла, было, на спину, но тут же поднялась. Спина горела огнём. Андрей присел на корточки перед кроватью: - Я понимаю, тебе больно. Но согласись, ты заслужила эту порку. Она тупо уставилась на него. Потом, пережёвывая скопившуюся во рту солёную слюну, хрипло сказала: - Ты разыскал меня и привёз за тысячи вёрст, чтобы удовлетворить своё мужское самолюбие? Полегчало? Он покраснел: - Я привёз тебя, потому что ты моя жена. Мы должны жить вместе. И ещё, потому что я люблю тебя. - Люблю,- Марийка злобно засмеялась. - Это ты называешь "люблю". Давай продолжай. Целуй меня, бросай на кровать, тискай. Я же вижу тебе хочется... Ты такой же как все: как Эдик, как Олег, как те, из бригады. Они меня тоже сначала били (наказывали, так сказать, за непослушание), а потом "жалели" всю ночь, в очередь. Теперь уже Андрей побелел. Отшатнулся от неё, захрипел: - Не смей! Слышишь, не смей меня сравнивать с твоими бывшими мужиками. Я не садист и не насильник. И мне не доставляют удовольствие подобные меры воспитания. Но ты мне изменила и понесла наказание. Так должно быть, и так будет всегда! - Не будет! Не надейся! Думаешь: деваться мне теперь некуда - терпеть буду. Не буду! Лучше уж петлю на шею, да на первом суку... Она не договорила. Он тряхнул её за плечи и прохрипел: - В аду тебе самое и место. Блудница и дрянь. Гнать тебя отсюда поганой метлой надо, а я, дурак, надеялся... Не договорив, он хлопнул дверью. Спустя полчаса Марийка услышала звук заведённого мотора. Так работает речной катер. Подняться смогла только перед обедом. Однако в трапезную не пошла. Дождалась, когда все разойдутся, и направилась к Агафье. Кто ещё её может понять и пожалеть? Агафья учила Лизу плести кружевные салфетки. Марийка который раз подивилась проворности её пальцев. Лиза тоже делала успехи. Кружочек диаметром сантиметра три лежал перед ней на столе. Радостно она подбежала к маме. Марийка погладила доченьку по голове и, не сдержавшись, заплакала. Та забралась маме на колени и стала целовать её в щёки, глаза, в лоб. Люблю мамочку. Что бы я без неё делала? - подумала Марийка. Это ж сколько моей любви и ласки не дополучила моя мать. Глупая фрау Марта. Как бы я её любила! Она содрогнулась и расплакалась ещё сильнее. - Вот ещё! - заговорила Агафья. - Чего сырость развела? Аль поссорились опять? Марийка шепнула доченьке, чтобы та сходила к Надежде и спросила, что у них сегодня на ужин. Девочка нехотя слезла с колен, но перечить не посмела. Через минуту её русая головка уже мелькала во дворе по направлению к трапезной. - Чего молчишь? Поссорились опять? То-то я слышу: с утра лодочный мотор заревел. Значит, в тайгу батюшка укатил на Дальние озёра... Марийка собралась с духом и зашептала (словно стыдно было говорить об этом вслух): - Он меня избил... Агафья от неожиданности встала: - Как это избил? - Плёткой... сказал за измену и ослушание...- всхлипывания её стали чаще. - А-а, плёткой?! - неожиданно с облегчением произнесла Агафья и снова села. - Так это он не бил. Это он тебя за блуд наказал... А ты как хотела? Блудить и наказание за это не нести. Плёткой! Да это он ещё тебя пожалел. Раньше за такое мужики баб кнутами секли или батогом охаживали. А тут плёткой. Марийка не ожидала такой реакции, поэтому молчала, удивлённая и подавленная. Наконец, выдавила сквозь слёзы: - Так ведь больно же! И обидно. - Больно, говоришь. Так это правильно. Оно и должно быть больно. Это же наказание. Умела блудить, умей и терпеть. Обидно! А ему, думаешь, не больно и не обидно было, когда ты тайком сбежала. Он три дня из алтаря не выходил. Ни ел, ни пил. А когда вышел, подошёл ко мне, я его приласкать хотела. Трогаю лицо, а у него ресницы и щёки мокрые. Плакал?- спрашиваю. Он помолчал, а потом говорит: - Снежок мелкий на улице идёт. Вот и растаял. А ему: - Так ты ж на улицу ещё не выходил... А он мне неохотно: - Окно в алтаре открывал, воздуху свежего захотелось. Вот и попало... Только я знаю точно - плакал. По своей мужицкой гордости постеснялся признаться. Когда Ксению схоронил - не плакал. Когда с больницы тебя привёз без дитя - не плакал. А тут не утерпел. А ты больно. Твои раны через неделю заживут. А ему полгода понадобилось, чтобы оправиться. Потом говорит мне: - Буду, матушка, искать Машу. Если ей хорошо живётся, мешать не стану. Тогда мне одна дорога - в монахи. Только сердце изболелось. Видать, плохо ей. Как только бригадир этот адрес ему твой привёз, он сорвался и полетел... А ты ... больно. Слушая монотонную, назидательную речь Агафьи, Марийка перестала всхлипывать. Утёрла слёзы. Опёрлась на спинку стула. Больно, но терпеть можно. Молчала. Агафья же продолжала: - Он ведь в семье глава. Ему и отвечать перед Богом за все свои и твои грехи. А как же! Когда в семье двое детей. Одно малое, неразумное. С кого спрос. Конечно, со старшего. Так и Господь спрашивает со старшего. Призовёт его на Страшный суд и спросит: - Блудила ли твоя жена? Наказал ли ты её примерно? Или же блуд поощрял? Он ответит: - Не поощрял, Господи, наказал, как подобает мужу. Плетью. Господь ему скажет: - Ну, раз ты её уже наказал, я не буду. Потому что нет греха, за который надо дважды наказывать. Пущай она (жена твоя) пребывает в Раю и ты с ней. - Во как! - закончила Агафья, и Марийка рассмеялась. - Ты, матушка, на ходу эту картину Страшного суда придумала или давно сочинила? Агафья пожала плечами: - Ничего, я не придумала. Меня так тятя учил и мама. У меня и жених был. Хороший. Посватался ко мне, когда я уже ослепла. Да не судьба, видно. Убили его в тайге лихие люди: не то атаманцы, не то большаки. А уж как я замуж за него хотела. Сама плётку шёлковую и сплела... - Так это...Анлрей... меня... той самой плёткой? - удивлённо переспросила Марийка. - Знамо, той. Мне же она не понадобилась. Я уже замуж не пойду. А вот тебе сгодилась... Тебя ещё учить да учить надо... - Ну, спасибо, матушка Агафья, за доброту, за щедрость, за сочувствие,- Марийка поднялась уходить. - На здоровье, девушка. Только сочувствие не тебе надобно, а ему. Ты знаешь, что он всю зиму хворал. Воспалением лёгочным. Так что сейчас ему простужаться нельзя. Может реквизив быть... - Какой реквизив? - не поняла Марийка. - Да такой, что с осложнением. - Рецидив, - догадалась Марийка. - Может оно и так называется. Да только ноги мочить ему нельзя. А он на озёра поехал. Не побережётся - вот беда! Марийка тут же забыла про боль в спине и про обиду: - Что же делать, матушка? - Что ты теперь сделаешь! Жди да молись. - Может, поехать к нему. Николай бы меня на простой лодке довёз... - И... куда ты в тайгу! Мы же не знаем точно, где он. Сказано, молись! Марийка молилась три дня. Но когда он не появился в субботу к вечерней службе, взмолилась уже Николаю. Отвези меня на Дальнее озеро. Я дорогу помню, протоку найду. Николай сначала не решался "без благословения батюшки", но увидев красные заплаканные глаза Марийки, стал готовить лодку.
<
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
>
|