Календарь
| « Ноябрь 2024 » | | Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс | | | | | | 1 | 2 | 3 | | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 |
|
Ангел на ладони (продолжение)
При всей свой неприязни к этому человеку Анна Сергеевна поняла, что тот не обманывает и о дальнейшей судьбе их дочери ничего не знает. Уже собираясь уходить, Рафаил (такого было его полное имя) вспомнил, что последнее время Лизонька общалась с одной девицей, танцовщицей из ночного клуба, под названием "Шпилька". Звали её, танцовщицу то есть, кажется, Светланой. Это всё. "Шпильку" найти было несложно, но информацией о некоей Светлане, здесь явно делиться не собирались. Лишь спустя часа полтора с миру по нитке насобирали некоторые сведения. Да, работала, Светлана, но месяц назад уволилась и выбыла в неизвестном направлении. Больше ничего. На этом круг как бы замкнулся, но совершенно неожиданно позвонил Рафик, он же Рафаил, и заявил, что выяснил: кто такая эта Светлана и где она живёт. Окрылённые родители помчались на северо-запад Москвы, в Митино, и скоро уже звонили в нужную дверь. Открыли им не сразу. Матерясь, долго шуршали за дверью, пытаясь справиться с замком. Наконец, дверь открылась и из неё высунулась взъерошенная голова неопрятного мужчины, очевидно мучающегося с похмелья не один час. На вопрос о Светлане тот только пожал плечами и крикнул куда-то в глубину квартиры: - Валькя, тута про Светьку спрашують! Зашлёпали по полу босые ноги, и из комнаты появилась заплывшая физиономия "Вальки". - Кто такие? - прорычала женщина, но, увидев вполне приличных людей, осадила пыл и более-менее дружелюбно поинтересовалась: - Зачем это она вам понадобилась? Сбивчиво и кратко Анна Сергеевна объяснила суть проблемы. "Валькя" кивнула и пригласила пройти в квартиру. Комната, в которую их проводили, больше напоминала мусорный контейнер, наполненный пустыми пивными и водочными бутылками. Чтобы разговор пошёл энергичнее Кирилл Андреевич зашуршал купюрами. Валькин сожитель, Сергуха, тут же слинял в соседний ларёк. Вдохновлённая дама стала ещё более приветливой и тут же поведала, что "дочка ейная, Светка, тварь неблагодарная, родителей не уважала, брезговала ими. Не то, что на похмелку, на закусь никогда копейки не даст. По клубам да по мужикам только и знала таскаться. А теперь и вовсе съехала. Бросила их больных и сирых". На вопрос: - Куда съехала-то?- "Валькя" смогла ответить лишь после второй. - А фиг её маму знат, в Италию што ли, - прошамкала она, закусывая чем-то, отдалённо напоминающим квашеную капусту. - Не в Италию, а в Испанию, - вмешался в разговор Сергуха, - гувернанткой к какому-то дону Педру. Он расхохотался. -Точно, в Ишпанию, - поддакнула, совершенно опьяневшая женщина, - в няньки, значица, нанялась к богатому ишпанцу. Пожевав, она добавила: - Вовсе родителей позабыла, шалава... Убивать таких надо в детстве. На протяжении всей беседы Анна Сергеевна с мужем пытались выяснить что-нибудь о Лизоньке и после третьей были вознаграждены: - Ага,- Сергуха вытер тыльной стороной ладони влажные губы - он не закусывал. - Ага, была подруга, ночевала как-то пару ночей. Мож, её Лизкой и звали, не знаем. Оне не представлялись нам. Придут, запрутся в комнате и сидят за своим ноутбуком, в интернете. Пока Анна Сергеевна делала вид, что очень сочувствует собеседникам на предмет неблагодарности их дочери, Кирилл Андреевич прошёл в соседнюю комнату, но вскоре вернулся. Анна поняла: ничего интересного. Светлана, видимо, забрала ноутбук с собой. Оставаться больше не было смысла. Да к тому уже начинало тошнить от пьяного зловонья и липких физиономий собеседников. По приезде домой, Кирилл Андреевич обратился в милицию, заявление приняли, но только скептически хмыкнули: дескать, где мы, а где Испания. Робкая надежда на то, что Лизонька, устроившись на работу, даст о себе знать, таяла с каждым днём, а вместе с ней и силы Кирилла Андреевича. Отчаявшись, муж написал в телепередачу "Жди меня", но и оттуда получил ответ неутешительный: человек, с такими данными из страны не выезжал, и, стало быть ни в Испании, ни в какой другой стране проживать не может. Анна Сергеевна старалась быть с ним нежной и заботливой, как никогда раньше, но всё больше замечала, что муж уже не с ней, не здесь, а где-то на грани между жизнью и смертью. Однажды проснулась ночью и сразу всё поняла - полная тишина окружала её. Кирилл умер во сне. Очевидно, ему снилось что-то, потому что выражение лица его было тревожным и умоляющим одновременно, словно он молился. Похоронив мужа, Анна Сергеевна осталась одна. Совсем одна. Всё больше и больше времени проводила она у иконы Богородицы, сначала молилась и плакала, а потом плакать перестала, а позже и молиться. Только смотрела в глаза Пречистой Деве и шептала: "Помоги, Заступница, Матерь Божия..." Анна Сергеевна приподнялась с дивана. Взглянула на стрелки часов: 6 часов 15 минут. Она облегчённо вздохнула: вот уже и утро. Скоро на неё навалится долгожданный сон. Так повелось с той поры, как похоронила мужа. Засыпала в предрассветный час и просыпалась с первыми лучами солнца. Шла на работу, засиживалась там допоздна, до самого прихода сторожа, благо, что работы в школе всегда много, заходила по дороге в магазин за "хлебышком" (так говорила Лиза, когда была малышкой) и шла в свой, некогда уютный и добротный дом, чтобы каждый вечер и каждую ночь, переживать историю своей бесцветной жизни и думать, думать, думать, мучительно искать ответы на назойливые вопросы: как? когда? почему? Однажды морозным зимним вечером в окно постучали. Анна Сергеевна, наскоро одевшись, вышла на улицу. За калиткой стоял человек сомнительной наружности. Приглушённым шёпотом он сказал, что у него есть информация о Лизе. Сердце ёкнуло так сильно, что Анна Сергеевна закашлялась. Кое-как отдышавшись, пригласила мужчину в дом. Тот не представился, но по повадкам и исколотым пальцам поняла, что он не раз побывал в местах "не столь отдалённых". Однако парень сразу сознался, что знает очень мало: дескать, один его приятель, попросил передать, что Лиза жива и здорова, но в очень затруднительном положении. Чтобы её из этого положения вызволить, нужны деньги. Большие деньги. Он, конечно, ничего не гарантирует, но, по крайней мере, это - шанс. Анна Сергеевна задумалась. "Большие деньги" - понятие растяжимое. Лично для неё, всю жизнь проработавшей в школе и получающей нищенскую пенсию по выслуге и пятьдесят тысяч большие деньги. О них-то и подумала сразу. Именно такая сумма и лежала на книжке, скопила за год. Как стала выслугу получать, так и начала откладывать на похороны. А что? Больше-то побеспокоится-то о ней некому. И на соседку завещание написала, чтобы сняла деньги и похоронила рядом с мужем. А дом никому не завещала, ведь в нём Лизонька прописана. Мужчина сказал: пятьдесят тысяч проблему не решат, а дом продавать долго. Нужны доллары и как можно быстрее. Анна Сергеевна заплакала от бессилия и по привычке обратила глаза в красный угол. Маленький ангел, казалось, тоже вот-вот готов был разреветься. - Доченька, милая, родная, как же мне тебе помочь? И тут женщина увидела пристальные глаза Пресвятой Богородицы. - Постойте, Господи, как же я сразу-то не догадалась! Мужчина удивлённо смотрел на неё, явно не понимая, о чём идёт речь. - Икона! - Икона? - переспросил тот, - ах, да, оригинально, - кивнул он, глядя на маленького ангела. - Да, нет, что вы, не эта. Это просто фотомонтаж. А вот верхняя икона. "Нечаянная радость" называется, старинная и очень дорогая. Я сама не знаю, но муж говорил: очень дорогая. Она потянулась в угол, сняла икону и протянула мужчине. - Возьмите, вам легче будет её продать... Мужчина понял её намёк и усмехнулся: - Да, я вообще-то не по этой части... Анна Сергеевна испугалась, что не возьмёт, поэтому буквально втиснула икону тому в руки. - Возьмите, прошу вас! Возьмите... и помогите ей, если это в ваших силах! Мужчина отшатнулся, но икону взял: - А как же вы? Вы, наверное, верующая? Молитесь? - Верующая. Да. Ну и что? Молиться и без иконы можно. И потом у меня есть, - она кивнула в сторону маленького ангела, одинокого и как будто осиротевшего, - ему молиться буду! Незнакомец растворился так же внезапно, как и появился. С тех пор прошёл год. По-прежнему от дочери ни слуху, ни духу. Но Анна Сергеевна ни на секунду, ни на минуту не переставала ждать, вздрагивала при каждом шорохе, звуке машины, проезжающей по дороге, бежала к окну, а потом бессильно плелась обратно к дивану и молилась: - Ангел - хранитель, помоги, защити мою девочку! Заступись, Господи... В груди сильно заныло, Анна Сергеевна, ставшим уже привычным движением стала растирать себе грудь и предплечье. Не помогло. Нужно положить под язык таблетку. Но для этого придётся встать с дивана, пройти в спальню, там в тумбочке все необходимые лекарства хранятся со времён мужа. Однако шевелиться не хотелось, Анна Сергеевна почувствовала бесконечную усталость, и сон, похожий на небытие, постепенно завладел всем существом бедной женщины. Сладкие грёзы охватили её: вот они с мужем едут из роддома с крошечной дочуркой. Первое кормление, первое купание, вот Лизонька начинает делать первые шаги, пытается выговорить первое слово "мама", но получается "папа", вот она с огромным букетом идёт в первый класс и приносит первую пятёрку. Все восхищаются ею и завидуют счастливым родителям. Но вот уже и выпускной бал, шикарное и очень дорогое бальное платье и, наконец, железнодорожный вокзал, перрон. Весёлая, она входит в вагон, выглядывает из окна, машет рукой. Поезд трогается, плывёт, Анна Сергеевна стоит на перроне. Она ещё не знает, что Лиза уезжает от неё навсегда. Какой-то посторонний звук вывел Анну Сергеевну из небытия. Стук в окно. Прислушалась. Точно. Стук повторился. Зачем? Вставать не хотелось. Там во сне лучше, там Лиза, её маленький ангел. Она махала в окно поезда и что-то кричала. Вот только что? Из-за стука колёс, а вернее, из-за этого внезапного стука в окно невозможно расслышать слов. А она, кажется, зовёт мать. Ну да, Анна Сергеевна уже отчётливо слышит: - Мама! Мама! Это я Лиза, открой! Женщина глядит удивлённо вслед уходящему поезду и снова слышит голос дочери: - Мама! Да открой же ты! Это я, Лиза. Я вернулась! Анна Сергеевна вздрогнула и проснулась. - Мама, мамочка! Открой! Да неужели так можно спать! Это я, Лиза! Анна Сергеевна рванулась было с постели, но какая-то неведомая сила откинула её обратно. Дикая боль пригвоздила к дивану. Сердце! Господи! Только не сейчас! Не сегодня! Вот ведь глупая, так и не сходила за таблеткой. А, между тем, стук снова повторился. Теперь уже тарабанили в дверь. Анна Сергеевна пошевелила левой рукой и сразу задохнулась. Слегка отдышалась и попыталась повернуться. Получилось. - Мама, мамочка! Да что же это такое! Сквозь сердцебиение и шум в ушах Анна Сергеевна едва различала голоса: - Мама, мамочка! Я приехала, а ты! Помогите, пожалуйста! Кажется, там соседи. Зачем? Или она умерла, а они уже пришли на её похороны. Нет! Ей нельзя умирать, к ней Лиза вернулась! Анна Сергеевна спустила ноги с дивана, перевела дух. Попыталась встать - не смогла. - Не может, же она так спать, может, случилось что. Последнее время она часто жаловалась на сердце, - узнала голос соседки Лидии. - Так ломайте же, ломайте двери. Мама, мамочка! - кричала Лиза. Теперь Анна Сергеевна точно знала - дочь вернулась. Она там за дверью. Но так же точно мать поняла, что до двери ей не дойти. Если только ползком. Только бы дожить, только бы обнять, только бы увидеть... - Лиза, доченька, моя, - хрипела Анна Сергеевна,- не могу... не доползу...прости меня. Как же так, Господи! За что? Сознание стало раздваиваться: женщина снова увидела себя на перроне. Но теперь уже не Лизонька: сама, Анна Сергеевна, входит в вагон, а дочь бежит вслед уходящему поезду, кричит и машет ручками, такая маленькая и беззащитная. Её милая девочка. Анна Сергеевна хочет подняться, выбраться из душного вагона, но не может. Скорость его такая, словно какая-то нечеловеческая сила вдавливает в стенку тесного купе. Мимо начинают ходить люди. Они вглядываются в лицо, но, не узнавая, отходят в сторону. А Лиза всё кричит и кричит. Анна Сергеевна уже не понимает слов, но слышит, что дочь плачет. Её маленькая дочурка осталась одна на перроне. Ей страшно, она зовёт маму... Анна Сергеевна из последних сил рванулась, но... не сдвинулась с места. Вагон на бешеной скорости уже не ехал, а летел куда-то вниз. Женщина стала узнавать лица свекрови, свёкра, Кирилла... Ещё немного... И тут снова раздался пронзительный крик дочери: - Мама, мамочка! Не умирай, родная! Прости меня! Сквозь мелькающие лица дорогих умерших людей мелькнуло испуганное и зареванное лицо Лизы. - Мама, мамочка. Я приехала... Прости меня... - Не тряси её, Лиза, она тебя не слышит... - прошептала соседка, пытаясь успокоить девушку. - Нет, слышу, слышу, ещё слышу, - хотела возразить Анна Сергеевна, но лишь глубоко вздохнула. Вокруг стало очень тихо. Так тихо уже было однажды, когда умер Кирилл... И вдруг в наступившей тишине Анна Сергеевна увидела, как светлый маленький ангел сорвался с иконки. Всё нутро её встрепенулось ему навстречу - только бы не упал! Но тот и не думал падать. Вспорхнув несколько раз крошечными крылышками, он сделал круг по комнате и плавно опустился на грудь умирающей женщине... Поезд замедлил ход, лица покойников стали исчезать, вместо них Анна Сергеевна увидела соседку Лидию и её мужа Славика, а между ними такое родное и такое несчастное лицо дочери. Она выдохнула, ещё и ещё раз. Боль стала уходить, шум в голове прекратился, стук колёс постепенно стих. - Здравствуй, Лиза, не плачь, - прошептала Анна Сергеевна и потянулась рукой к лицу своей девочки, чтобы вытереть слёзы, как это не раз бывало в детстве...
|
|