31
Первое её желание было - бежать. В тайгу! Как тогда. Но сейчас бежать она не могла. Ребёнок с ней. А там, в доме, Андрей и Лизонька. Еле-еле дрожащей рукой нащупала дверную ручку, дёрнула её на себя и вступила на свою Голгофу.
В сумраке свечей она увидела: их трое. Сидят за столом. Андрей напротив. Лиц не видно. Но Марийка и без лиц узнала их: дедок, папашка Лёньчика и садист Мишка. Ноги её подкосились. Не решаясь пройти дальше, она прислонилась к дверному косяку и замерла.
Первым заговорил Мишка. Он подскочил со скамьи, двинулся к ней и зловещим голосом прошипел:
- А вот и матушка появилась. Еле дождались гости дорогие. Или ты нам не рада?
Заржал сам, ему повторили дедок и этот (как его?) без имени.
- Здравствуй, Маша, радость наша, - он снова рассмеялся. - Не чаяла, что свидимся?
Из всех присутствующих лиц Марийка видела только одно - Андрея. Он был не просто бледен. Он был белее белого. Молчал. Мишка раскланялся:
- Проходи, милая. Пообщаемся.
Он было схватил её за руку, но она дёрнулась, резко оторвалась от косяка и мимо него направилась к мужу. Сесть не решилась, поэтому осталась стоять у стола. Помолчали.
- Нехорошо, дочка, - притворно залебезил дедок. - Не здороваешься. Али мы чем тебя обидели? Вроде любили и холили, как могли...
Дружный хохот перебил его.
- Чем обязана? - наконец, выговорила Марийка.
- Ну, вот узнала! А мы уже думали, что забыла ты ласки наши, Маша.
Мишка сегодня явно был склонен говорить стихами.
- Не надейся. Не забыла! - злобно фыркнула женщина. - Трудно такое забыть. Зачем пожаловали?
- Как зачем? За тобой должок числится. Вот. Нужно отработать.
- Никакого "должка" за мной нет. Я с вами договор не заключала. Денег заранее не брала. Сами платили по факту "свершившегося". Я своё отработала. Честно!
При слове "честно" Андрей вздрогнул, удивлённо взглянул на жену, но тут же, презрительно улыбнувшись, отвёл глаза в сторону. Марийка поняла: что бы она сейчас не говорила - он не поверит ей. Потому что уже поверил им. Присела на краешек скамьи. Защищаться нужно самой!
- Как это денег "заранее не брала"? - это - который без имени. - А задаток? Мы ведь тебе задаток за сезон дали, а ты два с половиной месяца отработала и бежать...
- Какой задаток? - опешила Марийка. - Не было никакого задатка...
- Ну, как же не было? - заёрничал дедок. - В Москве ещё от бригадира нашего Олега ты пятьсот тысяч получила? Ведь так?
- Ничего я не получала...
- Как же не получала? Бригадир сказал: взяла денежки-то. Он врать не будет. Мы его много лет знаем... А вот ты птаха залётная...
- Ничего я не брала! А бригадир ваш скотина, которую ещё поискать надо...
- А может ты из сейфа деньги не брала? - подскочил Мишка.
- Из какого сейфа? - Марийка почувствовала, как трудно стало дышать.
- Вот, с..ка! -захрипел тот. - Сейфа она не знает. Бригадирского. Который ты перед побегом обчистила.
От такой нелепости Марийка совсем обалдела. В голове зашумело:
- Как бы я его обчистила? Там же код. Я его не знала. Только бригадир...
- А бригадир сказал: могла знать,- пояснил безымянный. - Ты к нему за несколько дней до побега заходила в балок за паспортом. Могла и подсмотреть, когда он открывал.
- Заходила. Да только паспорт он мне не отдал, и сейф при мне не открывал. Я и убежала без паспорта. Да вы у него спросите! - Марийка начала кричать.
- Спросили. А как же! - это дедок.- Когда сейф открыли ни паспорта твоего, ни денег бригадных нет. А там без малого "мильончик" был...
- Не брала я ваших денег грёбаных. Не брала! - заорала Марийка так, что мужики на время онемели. - Чтоб вы сдохли все, сволочи! Не брала я!
Марийкин крик прервал "спокойный" голос Андрея:
- Сколько?
- Чего сколько? - все ждали продолжения его вопроса.
- Денег сколько? Она вам должна.
- Так ведь: задаток - пятьсот, из сейфа девятьсот (бригадир сказал), да ещё простой бы оплатить, - дедок вошёл в раж.- Мы ведь в тайге её неделю искали - не работали. Плюс моральная компенсация. Так ведь?
Он оглянулся на Мишку. Тот заржал и кивнул:
- В общем, с тебя священник два миллиона рублей. Да и то считай, что мы вас пожалели.
- У нас столько нет. Пока полтора. Остальное придётся подождать...
Марийка опешила. Неужели он и в самом деле отдаст им деньги. Те, которые на ремонт звонницы.
- Нет. Не давай им денег! Ничего я у них не брала. Врут они всё. Специально сволочи врут, со зла, что сбежала от них. Что "любить" их не хотела, как им вздумается, - не помня себя, снова кричала Марийка.
Но он поднялся, направился в свою спальню. Марийка за ним:
- Андрюша! Не верь им! Не брала я! Пожалуйста... - уже шёпотом умоляла она мужа.
- Сядь! - резко сказал он.
И она устало опустилась на скамью.
Андрей вынес деньги. Пересчитал. Полтора миллиона.
- Остальное когда? - выдохнул Мишка.
- Не знаю. По осени, после сбора урожая...
- У-у... Нам ждать недосуг. Да и вы слинять можете. Веры вам нету, - проговорил безымянный.
- Месяц тебе, святой отец, на всё про всё,- заявил Мишка. - А иначе приедем и жёнушку твою заберём в бригаду. Должок отрабатывать. Мы соскучились по ней. Да и страсть как некоторые из нас охочи до брюхатеньких.
Он демонстративно почесал себе мошонку.
- Через месяц! Всё! - подтвердил Андрей. - Уходите!
Мужики стали собирать деньги. Те самые, которые Агафья и Марийка зарабатывали лечением и огородом. Которые предназначались для звонницы.
Будьте вы прокляты! Подумала им вслед Марийка и заплакала. Через несколько минут они услышали мотор отъезжающей машины. Андрей вышел на улицу, не удостоив Марийку взглядом. Она ждала его в течение часа. Он не возвращался. Марийка пошла следом. Так и есть в храме. Дёрнула дверь. Храм встретил её настороженным скрипом двери. Христос воскресе!
Она замерла. Стояла и смотрела в глаза Пресвятой Богородицы. Не молилась. Просто ждала. Он вышел из алтаря спустя час. Вздрогнул, увидев её, но проследовал мимо к свечному шкафчику.
- Андрюша, - она заговорила первая.- Ты меня, конечно, можешь презирать. Но я, правда, не брала этих денег.
Он остановился, недобро усмехнулся:
- Даже, если не брала "тех" денег, брала "другие". Разве это не достойно презрения.
Марийка поняла его намёк и почувствовала, как заполыхали её щёки.
- Я... - начала она.
- Подумать только, жена священника бывшая ш...,- он недоговорил.- Что я теперь владыке скажу?
Марийке вдруг стало обидно. Ну, это же давно было. В прошлой жизни:
- Вот именно. Бывшая! А ты-то сам в прошлой жизни кем был? Доктор-убийца.
В какой-то момент Марийке показалось, что он готов её ударить. Но он только презрительно дёрнулся и заявил:
- Ты одно с другим не путай. Я это делал в силу своих профессиональных обязанностей...
- А я это делала в силу того, что жить хотела, а не гнить в этой тайге где-нибудь в овраге. И потом и ты, и Агафья говорили мне об очищающей силе Святого крещения. Так что же получается - это неправда? Не имеет великой очищающей силы Святое крещение? Да? - она уже снова почти кричала. - Или это ты в нём сомневаешься?
Он снова побледнел как полотно:
- Иди в дом. Я не готов с тобой сегодня вступать в дискуссии и тем более объяснять очевидные истины. Иди!
Марийка вышла на крыльцо и услышала звук задвигающейся щеколды. Закрылся изнутри. Даже в храм её не пускает. Заплакав, она направилась к Агафье. Там дочка.
Войдя в домишко, присела на краешек скамьи, прошептала:
- Беда у нас Агафья. Большая беда...
- Знаю, Машенька. Знаю. Я её ещё тогда почувствовала, когда ты из города приехала. Да расспрашивать не стала - душу бередить.
- Андрей серчает. Деньги им отдал.
- Деньги-то! Бог с ними. Наживём ещё. А вот помириться вам надо. Объяснится. Ступай. Жди его дома. Он придёт, а тебя нет. Лизоньку оставь у меня. Вдруг браниться начнёт он. Негоже дитёнку это всё слышать.
Она благословила Марийку. Ступай, милая! Ступай. И не перечь ему, что бы он не говорил. Перетерпи. Смирись. Машенька! Марийка кивнула и потащилась к себе домой.
Вконец измученная обидой и самобичеваниями задремала. И тут же проснулась снова с ощущением ещё большей беды. Не уж-то с Андреем что? Или Лизонькой? Она подскочила с постели и сразу поняла: не Лизонькой, и не с ним, а с ней беда приключилась. Влажное, липкое, тёплое разлилось между ног. Лихорадочно нашарила на столике свечу, зажгла от лампады. Простыня и сорочка были залиты кровью. Андрей! Она бросилась к храму. Закрыто! Стала стучать и пинать дверь ногами. Бесполезно. Если и слышит, то открывать не хочет. Что делать? Бросилась к Агафье, но потом передумала. Вспомнила, что в Светлую Христову седьмицу можно всем звонить в колокола. Радость возвещать великую! В полной темноте полезла на звонницу. Шаткие деревянные ступени скрипели и ходили ходуном, но она добралась до площадки, отвязала большой колокол и ударила. Звук колокола разлился в ночи и оглушил её. Она плотнее завязала платок и снова ударила в набат. Затем стала дёргать другие канаты и верёвки. Вперемешку с Марийкиными стонами колокола стали вызванивать знакомую мелодию: Бом-бом-бом. За что?! Дилинь-дилинь-дилинь. Христос воскресе! Тирилинь-тирилинь-тирилинь. Бом-бом-бом. Бом -тирилинь, бом - тирилинь. За что, Господи?! Динь-дон. Динь-дон. Помогите! Это был не просто звон. Это был крик боли и отчаяния! По поруганной любви, по несчастной доли, по умирающему внутри её ребёнку.
Внизу всполошились Николай и Надежда. Забегали. Кто это звонит среди ночи? А звонила Марийка. Звонила, звонила, звонила. Пока Николай не оторвал её окровавленных рук от жёстких верёвок и каната. Когда Марийке помогли спуститься вниз, она обессилено село на крыльцо, и сидела долго, не замечая, как багрово-красная лужа образуется, а затем и растекается вокруг неё.
Что происходило с ней дальше, она улавливала с трудом. Когда очередной раз сознание вернулось к ней, поняла - едут в машине. Андрей за рулём. Нет, Андрей с ней на заднем сиденье. За рулём Николай. Мы куда? В больницу. Спать хочу. Не надо. Смотри на меня, Маша! Думай о чём-нибудь хорошем. Она усмехнулась. Самое время. Сознание помутилось, и она отключилась до самого Лачинска.
Резкий свет в больничном коридоре вернул её к жизни. Она лежала на кушетке. Медсестра что-то записывала и спорила с Андреем. Объясняла, что нужно дождаться утра, сделать анализы, и лишь потом доктора решат: нужно ей делать операцию или нет. Андрей нервничал. С беспокойством оглядывался на Марийку, и уже не просил, а умолял. Вызывайте врача немедленно. Обильное кровотечение. Три часа в дороге по рытвинам и ухабам. Медсестра была непреклонна. Оставляйте здесь. В приёмном покое. До утра. И снова: вот доктора придут, назначат анализы. Марийка вдруг рассмеялась так громко, что вздрогнули оба: и Андрей, и медсестра.
- Вот видите: вы скандалите, а ваша жена абсолютно здорова. Ещё и смеётся... - но, увидев расплывающееся под кушеткой пятно, замолчала.
- Где у вас операционная? - вдруг спросил Андрей.
- Какая операционная? - передёрнулась медсестра.
- Большая или малая? Меня устроит любая, где есть кресло...
- На третьем этаже, в отделении. А зачем вам собственно это понадобилось знать.
Подхватив Марийку на руки, он крикнул Николаю: задержи её (очевидно, медсестру) и бросился бегом к лестнице, а там и на третий этаж. Дверь в отделение была закрыта. Он позвонил. Не дав дежурной опомнится, повторил тот же вопрос и уже перед дверью с надписью "Малая операционная" приказал:
- Помогите мне. Приготовьте кюретку и всё для чистки.
Последнее, что успело уловить ухо Марийки, слова:
- Кулачком, Машенька, немножко поработай. Ну!
Она сжала кулак пару раз, обессилела и снова погрузилась в бессознание.