46
Чем ближе подходил срок родов, тем спокойнее становилась Марийка, и тем более нервничал Андрей. Ни на шаг не отпускал жену от себя. Даже во время службы держал её постоянно в поле зрения.
Как-то совершая послеобеденную прогулку, увидела у домика Агафьи мужчину. Он стоял спиной, но она его узнала. Это Игорь - Любкин хахаль. Она заторопилась к нему, чуть не поскользнулась. Пришлось ухватить его за рукав:
- Игорь?!
Мужчина оглянулся и с некоторым недоумением уставился на неё.
- Я, Мария, жена священника,- пояснила она.
Он словно спохватился и радостно проговорил:
- Да. Я узнал теперь. По голосу.
Марийка вгляделась в его лицо. Тёмных очков нет. Но глаза по-прежнему неподвижны.
- Вы опять к Агафье приехали? С Любой?
Она сначала кивнул "да", потом следом "нет". Хрипло сказал:
- Без Любы. Я с женой...
- С женой?! - удивилась Марийка. - А Люба?
- Мы расстались,- сообщил он сухо и замкнулся.
Марийка поняла: спрашивать что-либо бесполезно. В это время дверь Агафьиного домика распахнулась, и на крыльце появилась женщина. Увидев Марийку, она оценивающим взглядом посмотрела на её живот, и невольно прикоснулась рукой к своему. Она тоже была беременна. Женщины улыбнулись друг другу, как две заговорщицы.
- Оля, это Мария, жена отца Андрея,- во избежание дальнейших вопросов и недоразумений проговорил Игорь.
- Очень хорошо. Мария, объясните ему, наконец, что Агафья - очень мудрая и добрая женщина, - она повернулась к Марийке, - сам настоял приехать, а теперь боится...
Ольга потянула мужа за руку:
- Игорь! Идём же! Она ждёт.
Игорь нерешительно отправился за женой. Марийка поняла: он видит, но не слишком хорошо. Тоже взяла его за руку:
- Идёмте! Не упирайтесь. Две беременные женщины Вас ведут, а Вы трусите.
Игорь только сейчас увидел Марийкин живот.
- Уже две? - притворно испугался он и шагнул на крыльцо.
Ольга благодарно взглянула на Марийку. Та ей подмигнула. Дверь резко открылась, и женщины буквально втолкнули Игоря внутрь. Сами же остались стоять в сенях, прислушивались.
Сначала была полная тишина. Потом заговорила Агафья:
- Приехал, значит, опять?
Тишина.
- Зачем?
- Поговорить,- едва слышно проговорил Игорь.
- Поговорить? Ну, проходи, коли приехал... садись.
Послышался звук отодвигаемого стула.
- Прозрел?
- Есть немного...
- Сам или люди помогли?
- Люди помогли... родные. Брат и жена...
- То-то и оно. Родных любить надо... и верить им...
Помолчали.
- Ну, коль приехал говорить - говори!
И Игорь заговорил. Много и долго! Как на исповеди, как на Страшном суде.
Марийка и Ольга продрогли. Только теперь Марийка сообразила, что на улице не лето. Пригласила Ольгу к себе в библиотеку. Можно посидеть, пообщаться или просто помолчать. Из несвязного монолога Игоря поняла, что с Любкой случилась беда. Большая беда! Но не расспрашивать же об этом Ольгу. Первой молчание прервала Ольга:
- Вы, Мария, первого ребёночка ждёте?
- Нет, второго. У меня уже дочка есть, пятый год. А вы?
- А я? - Ольга хмыкнула. - Стыдно сказать, четвёртого!
Обе рассмеялись и расслабились. Что ж тут стыдного? Дети - это хорошо. У нас с Андрюшей тоже мог быть этот ребёнок третьим, но... не получилось.
Ольга сочувственно взглянула на собеседницу, но тут же улыбнулась:
- Зато я, как инкубатор. Он меня ещё целует, а я уже беременею.
Снова рассмеялись. Марийке Ольга понравилась. Красивая, ухоженная, довольная жизнью женщина. Что этому Игорю надо было? Хотя Любка Сёмина тоже была не из дурнушек. Эх, подруга, подруга! Как же ты так? Молиться за тебя буду...
- Я, Машенька, умудрилась забеременеть от человека, у которого "в принципе" детей быть не должно было, - она вздохнула. - Мне бы тоже на исповедь сходить к отцу Андрею. До сих пор совесть мучит. Поможете?
Марийка удивилась:
- Конечно, помогу. С Андреем поговорю. Он после вечерней службы Вас исповедует. А там всё от Вас зависит. Искренне надо раскаяться в грехах...
- Раскаяться - то, я раскаялась. Да на душе всё равно скверно... По глупости, по недомыслию человека сгубила... И не одного...
Она замолчала. Марийка с тревогой взглянула на Ольгу. Та собиралась плакать. Этого ещё не хватало! В их-то положении им не о себе думать надо, о детях. Пойдёмте-ка, Оленька, чай пить с Агафьиными травками. Нам полезно.
Исповедовал Андрей чету Князевых долго. По очереди. Сначала Ольгу, затем Игоря. По лицу мужа Марийка видела, как устал он, как нелегко ему отвечать за чужие грехи. Да. Вот так работа! Хотелось приласкать его, сделать расслабляющий массаж. Потерпи немножко, милый. Эх, люди, люди! Натворят дел, а потом каются. За день не переслушаешь...
По дороге к дому почувствовала ноющую тяжесть в пояснице и внизу живота. Странно. До положенного срока ещё недели две. От усталости, должно быть. Расслабиться надо и подумать "о чём-нибудь приятном". Расслабилась - боль отступила. Но, когда, через час возобновилась с новой силой, забеспокоилась. Пошла к Агафье - "править" живот. Агафья сказала: править уже ничего не надо. Надо баню наготове держать. Не ночью, так утром родишь.
Марийка бросилась к Андрею. Тот закончил исповедовать Князевых и, измождённый, выходил их храма. По Марийкиному лицу понял: что-то случилось. По тому, как она держалась за живот, понял - что.
Он сразу направился к Николаю. Заводи машину. В город надо. В роддом. Быстро. Но, машину пока разогреешь. Тёплого гаража-то нет. Выручила Ольга. Так, у нас машина. Большая, тёплая, на ходу. С водителем. Один авторитет местный дал. На прокат. Погрузились настолько быстро, насколько Марийка смогла собрать заранее заготовленные вещи и добраться до машины. С ними Сашка и Ольга. Вдруг помочь придётся. Сашка, на случай, если на дороге перемёты. Февраль. Ольга, на случай... Так, за ручку подержать. Погладить. Подбодрить. Тем более видно, что Андрей держится из последних сил. Уставился в одну точку. Молится.
Водитель и в самом деле "ас". Машина на огромной скорости летела по асфальтированному шоссе. Ни одной ямы, ни одной выбоины. Через час с небольшим уже стучали в двери родильного отделения районной лачинской больницы. Медсёстры забегали. Узнали сурового батюшку-гинеколога. Ни в чём не перечили. Пока Марийка корчилась от боли в палате, он находился с ней. Гладил по голове, целовал руки, пытался улыбаться и молился. В короткие минуты отдыха Марийка сжимала его руку и шептала:
- Всё будет хорошо. Всё идёт по плану. У меня и в первый раз так было.
Часа через три (или это время тянется бесконечно долго?) Марийку перевели в родильный зал. Начиналось самое главное и ответственное. Андрея не пустили, мотивируя тем, что он "нестерильный". Да он и не настаивал. Было видно, что он вот-вот потеряет самообладание. Доктор был прежний, молодой. А вот акушерка попалась опытная. Минут через сорок общими усилиями они произвели на свет мальчика. Кирилку. Мальчик двигал ножками и ручками, но почему-то молчал. Акушерка повернула его на животик, хлопнула по попке, и раздался достаточно уверенный, но раздражённый крик, смысл которого яснее ясного говорил: это, что ж такое происходит? Не успел родиться, уже бьют!
Увидев сморщенное обиженное личико такого долгожданного сыночка, Марийка заплакала и заулыбалась одновременно. Первая мысль её была об Андрее: как он там? Жив ли?
Когда её перевозили в палату, в коридоре увидела мужа. Как ни странно, но большой радости на его лице не было. Он по-прежнему тревожно вглядывался в лицо жены:
- Машенька, душа моя, как ты?
Марийка улыбнулась, как могут улыбаться только что родившие женщины:
- Хорошо. Доктор сказал: два небольших порыва и всё!
- Порыва? - переспросил Андрей.
- Да, Вы коллега не беспокойтесь,- раздался позади голос доктора,- заштопали как надо. Будет как девочка.
- В смысле? - опешил Андрей.
Доктор понял, что сказал что-то не то и сконфужено пробормотал:
- Я в смысле, что здорова будет...
Андрею разрешили остаться в палате. До утра. Утром принесут ребёнка на кормление и оставят с мамой. Уложив жену на постель, он присел на корточки около неё.
- Ты его видел? - шёпотом спросила Марийка.
Он утвердительно кивнул головой.
- Красивый? - она ждала восторгов и комплиментов.
Но вместо этого услышала хриплый от волнения голос мужа:
- Обычный...
- Что?! - фыркнула сердито она. - Да не обычный, а самый лучший.
Она обиженно отвернулась к стене. С чего это он так? Ребёночек, сказали врачи, здоров. Ничего-то вы мужчины не понимаете в детской красоте. Внезапно её осенило. Вспомнила, как рассказывала Агафья. Последнего ребёночка всё-таки Ксения выносила. До семи месяцев почти доходила. Родила не сама - доктора помогали. А наутро ребёночек умер. После этого Ксения и совсем умом тронулась. Теперь понятно! Он вспоминает, переживает, боится повторения. Марийка развернулась к нему. Он всё так же сидел на корточках и пристально смотрел в окно. Марийка сообразила - окно выходит на восток. Протянула к нему руку. Слегка сжала его ладонь. Он благодарно взглянул на неё. Ей показалось, что на ресницах блеснули слёзы. Вскоре ей подселили соседку. Андрея попросили освободить палату. Бросив на Марийку беспокойно-тревожный взгляд, он поднялся со стула. Марийка успела сжать его руку. Постаралась глазами сказать:
- Всё хорошо будет! Верь мне!