5
Наутро она отправилась в банк. Заплатив половину долга, пообещала оставшуюся сумму загасить до конца месяца. Сказать легко - до конца месяца. Где взять деньги? Позвонить кому-нибудь из друзей Игоря, он-то многим помогал. Это тоже не выход, им ведь всё равно рано или поздно придётся отдавать. На остановке стоял газетный киоск. Ольга пошарила в кармане пальто, есть десять рублей. Она купила газету "Из рук в руки" - может, правда, работа какая-нибудь подвернётся. Рекламные объявления о купле-продаже автомобилей, запчастей, мебели, книг, личных вещей. Ольге продавать было нечего. Далее пошли объявления о купле-продаже квартир. Она удивилась ценам на рынке недвижимости. На глаза попалось объявление "Продажа элитных квартир и особняков".
- Интересно, сколько стоит наша квартира? - тут же Ольга себя осекла.- Нет, квартиру продавать нельзя. Если они переедут на другую жилплощадь, как найдёт их Игорь. Надо что-то придумать другое. Вот только - что? Углубившись в чтение газеты, Ольга не заметила, как пропустила свой автобус. Ждать пришлось долго. Первое, что увидела при входе в следующий автобус, объявление: "Требуются контролёры, зарплата от четырёх тысяч рублей". Ольга вздохнула: больше чем в школе, но всё равно мало. Как на них прожить-то?
Ольга огляделась. Пассажиры автобуса всем своим видом показывали: "Но ведь мы-то живём". Кстати, в газете одна фирма вербовала молодых женщин для работы в северных районах вахтовым способом. Зарплата до сорока тысяч. Транспортные расходы за счёт предприятия. Ольга усмехнулась - вот это условия. Сразу видно, какая профессия в нашей стране самая востребованная. А она-то дура в университете училась пять лет, чтобы "сеять разумное, доброе, вечное". И цена-то ей вместе с этим "разумным и вечным" три тысячи в месяц.
Прежде чем пойти домой, Ольга зашла в шашлычную - съесть палочку шашлычка и выпить пива. Домой решила больше спиртное не покупать. Шашлык был мерзкий, мясо жёсткое и пережаренное. Зато пиво "Сибирская корона" было классным. Ольга подумала словами литературного классика "нет в мире совершенства" и заказала вторую кружку пива. На душе чуть-чуть полегчало. Можно идти домой. Там дети ждут!
Ребятишки проснулись и начали завтракать, не дождавшись матери. Андрей достал из холодильника молока, печенье, размочил печенье в молоке и стал кормить сестру. Несмотря на всю незамысловатость блюда, доченька уплетала за обе щёки. Снова почувствовав себя виноватой, Ольга подумала:
- С такой матерью и не то скоро есть будут. Что же делать? Как было хорошо, когда Игорь был рядом! Можно было ни о чём не думать. Любые заботы он брал на себя, любые проблемы решал сходу и быстро.
Накормив детей и собаку, Ольга села возле окна на кухне читать газету. Это место ею облюбовано давно - из окна просматривался край тротуара и вход в их подъезд. Ольга видела всех, кто входил и выходил из дома. Это так, на всякий случай, чтобы не просмотреть Игоря. Краем глаза следя за тем, что происходило на улице Ольга перечитывала содержание объявлений. Одно из них привлекло её внимание: "Снимем элитную благоустроенную квартиру сроком на 5 лет. Возможна предоплата за год вперёд". А что если попробовать сдать квартиру, получить предоплату - погасить задолженность, а на остаток снять себе жильё поплоше. Ольга знала, многие так сейчас делали: брали себе квартиры в ипотеку, их сдавали, а на разницу снимали себе квартиры, дешевле.
Ольга позвонила по указанному телефону и нарвалась на риэлтора, который долго расспрашивал у неё о том, какая квартира, где она находится, какой возле них транспортный узел и т.д. Сама же Ольга от него смогла добиться лишь несколько невразумительных слов о примерной стоимости жилья. Такую квартиру можно сдать тысяч за двадцать- двадцать пять в месяц. Двадцать пять тысяч - ежемесячный платёж в банк. А жить где? Нет, это не выход. А где он выход-то? Ольга металась по комнатам, осматривала свою квартиру и вдруг поняла:
- У неё есть только один выход - надо, чтобы Игорь поскорее вернулся.
Андрюшка, продолжая висеть на заборе, вдруг толкнул мать в плечо:
- Мам, а вон Гром бежит, откуда-то из леса.
Ольга приподнялась - Аннушка на её руках всё-таки уснула - и увидела бегущего вдоль изгороди пса.
- Гром! Гром!- позвала она. - Где ты был так долго? Нас тут чуть не покусали.
Мелкая (такое прозвище уже дала Ольга собачонке) выскочила было из-под крыльца, но, увидев огромного мастиффа, онемела и, как показалось Ольге, навсегда.
Гром весь взмок, шерсть его была всклочена, на морде, шее и задних лапах прилепились прошлогодние колючки. Он посмотрел на Ольгу как-то виновато, подошёл ближе и положил свою огромную лапу ей на колени. Ольга поняла - пёс принёс ей грустную новость: Игоря здесь нет. Он искал его, обегал всё вокруг, но не нашёл. Ольга погладила пса по морде, потрепала его по холке и сказала:
- Спасибо тебе, что ты тоже не теряешь надежды. Вдвоём мы обязательно его дождёмся.
Шли дни, недели. Игоря не было. Пять тысяч, украденные из кейса, давно кончились. В доме поселился голод. Выручали подруги: Ирка и Верочка. С Верочкой они жили вместе в студенческом общежитии. После окончания университета та вернулась в своё село работать в школу, вышла замуж за деревенского тракториста, родила двоих детей и была (по крайней мере, так она уверяла) совершенно счастлива. Встретив случайно Ирку на железнодорожном вокзале, та узнала об Ольгином несчастье. Верочка приехала, привезла картошки, молока и большую жирную курицу. Ольга была признательна ей за всё, хотя и испытывала перед ней некоторую неловкость. После Верочкиной свадьбы они общались очень мало, а в последнее время она совсем забыла о существовании подруги. Верочка предложила Ольге в займы на неопределённый срок (когда сможешь, тогда и отдашь) двадцать тысяч рублей. Деньги, не ахти какие, но на один платёж в банк хватит.
В банке, благодаря заступничеству Светланы Николаевны, не настаивали на погашении всей суммы долга, а предложили выплачивать частями по сорок - пятьдесят тысяч в месяц. Но и таких денег Ольге взять было негде.
В поисках денег на оплату задолженности банку Ольга на время забыла о долге Боровому. Вспомнила о нём лишь вначале мая и поняла, что жизнь кончилась. Ею снова овладело состояние полной апатии. Не хотелось никого не видеть, не слышать. Она не стала реагировать на звонки мобильного телефона: домашний - давно отключили за неуплату. Страх, порой граничащий с паникой, овладел всем её существом. Экономя каждую копейку, Ольга бросила пить. В магазин теперь ходила редко и только рано утром, чтобы ни с кем не встречаться. Дома, заперевшись на все замки, чувствовала себя в относительной безопасности, но каждый звук за окном, каждый шорох в подъезде заставлял её сердце сжиматься от страха.
Однажды утром, когда Ольга, прячась от соседей, бежала наверх, купив в ларьке пакет молока и печенья ребятишкам (теперь это у них была самая вкусная еда), встретила старшую по подъезду (по крайней мере, она так представилась). Та спросила, почему они не платят за уборку подъезда. Ольга сказала, что пока нет денег. На что женщина отреагировала бранной тирадой, смысл которой сводился к одному:
- Развелось тут нищеты, а приличным людям жить негде.
Ольга предпочла ретироваться молча, понимая, что это не самое страшное оскорбление в её жизни.
На следующее утро, возвращаясь из молочного киоска, она услышала голоса на своей лестничной площадке. Поднявшись на несколько ступенек, увидела возле своих дверей двух мужчин в форме, чем-то похожую на милицейскую, незнакомую молодую женщину и вчерашнюю старшую по подъезду. Ольга пропустила их в квартиру в надежде, что они скажут что-либо по делу Игоря. Однако речь пошла о задолженности за коммунальные услуги. Слушая судебных приставов (а это были именно они), Ольга поняла, что существует постановление мирового суда о взыскании с Князевой Ольги (как злостной неплательщицы) суммы в размере тридцати семи тысяч рублей в пользу ЖКХ в принудительном порядке. В присутствии старшей по подъезду и представителя ЖКХ приставы должны провести опись имущества. Ольга сказала, что из всего ценного имущества у неё остался телевизор фирмы "GRUNDIK" и холодильник "Стинол". Приставы заявили, что в первую очередь описи подлежат драгоценности. Один из них затребовал ключи от бюро, где хранились документы Игоря, другой спросил про сейф. Сейфа у них не было. Не поверив ей, пристав стал стучать по стенам, шкафам и даже по полу. Убедившись, что сейфа, в самом деле, нет, он стал рыться в Ольгиных и Игоревых вещах. Представительница ЖКХ записывала всё в блокнот, а старшая по подъезду улыбалась так, как будто это был самый счастливый день её жизни. Не понимая, что происходит в их доме и почему два дяди бросают мамины и папины вещи как попало, ребятишки расплакались. Ольга отвела их в детскую, заперев заодно с ними и Грома. Ольге всё это напоминало страшный сон. Ей хотелось одного, чтобы они быстрее ушли. Пусть берут всё, что надо, и уходят. Второй пристав обнаружил в бюро Ольгино обручальное кольцо и золотые запонки Игоря (булавку всё-таки Ольга отнесла в ломбард). Рассмеявшись, пристав сказал:
- А говорили, драгоценностей нет. Колечко-то недешевое.
- Это моё обручальное, - Ольга протянула руку, чтобы забрать кольцо.
Парень бесцеремонно хлопнул её по руке и пропел:
- Теперь уже не твоёё. Не твоёёё.
Ольга замерла: Неужели заберут обручальное кольцо. Этого не может быть. Что-то нужно делать!
- Вы не посмеете, - крикнула Ольга, - это мне муж подарил.
Представительница ЖКХ хмыкнула, а мужики и вовсе рассмеялись во весь голос.
Очевидно, было, что сентиментальность Ольги их сильно забавляла.
- Я заплачу, заплачу, - проговорила она, - берите что угодно, только не кольцо.
- Конечно, заплатишь, теперь ты за всё будешь платить во время, - пристав явно наслаждался своей властью и Ольгиной беспомощностью.
- А что у нас в этом шкафу? - ехидно спросил другой пристав. - Одежда! Тоже ничего, тоже пойдёт, особенно вот это.
Ольга с ужасом смотрела, как он вытаскивал из шкафа-купе её новую шубу из голубой норки. Эту шубу Игорь купил ей прошлой зимой. Всего-то и надевала-то её раз пять или шесть в прошлом году, а эту зиму было не до неё. Вынув шубу из чехла, мужик встряхнул её и перекинул через руку. Она засверкала на солнце тысячами бриллиантовых пылинок. Женщина из ЖКХ перестала писать. Старшая по подъезду произнесла звук, похожий на стон похотливой мартовской кошки.
Ольга произнесла с надрывом:
- Шубу заберёте, а я в чём буду ходить. Зимой?
- В дублёнке походишь, как все.
- Ага, в китайской, - добавила соседка, не скрывая своего злорадства.
- Хорошо, шубу берите, только кольцо и запонки не троньте. Это память о муже.
- И шубу, и кольцо, и запонки. Всё опишем. Как вы думаете, женщины, потянет это всё на тридцать семь тысяч?
Представительница ЖКХ, переглянувшись с соседкой, сказала:
- Вряд ли!
- Как это, вряд ли?! Вы что с ума посходили?! Да одна шуба стоит три тысячи долларов, это больше шестидесяти тысяч нашими!
- Ну, вашими, может, и шестьдесят, а нашими так тысяч шесть, не более, правда дамы? - пристав явно издевался над Ольгой.
- Не дам шубу! - вдруг закричала Ольга.- И кольцо не дам! И вообще, я мужу пожалуюсь!- Она подскочила к приставу, схватила шубу с такой силой, что послышался треск разрываемой ткани.- Когда вернётся!
- Ах, ты, стерва,- озверел мужик,- властям сопротивляешься, да я тебя на пятнадцать суток упеку!
- Ладно, пиши запонки, кольцо и шубу, и пошли отсюда. А то баба совсем с ума сойдёт, - сказал второй пристав.
Дама из ЖКХ, очевидно, пожалев Ольгу, сказала на ходу:
- Это всего лишь вещи. Вам муж ещё купит.
Но Ольга уже себя не контролировала, она тянула шубу на себя и кричала так, как не кричала никогда в жизни:
- Не дам шубу! Не дам! Не дам!
- Да отпусти ты, дура, порвёшь же!
- Порву, но не дам! Не дам! И кольцо не дам!
- Ну, всё, достала! - мужик изо всей силы толкнул её на диван.
В этот момент в комнате стало темно. Огромная живая туча пронеслась с лестницы второго этажа, в одном прыжке пересекла комнату, бросила мужика на пол в проход между диваном и креслом и клацнула зубами так, что эхом отозвались пластиковые окна. Это был Гром. Как потом выяснилось, Андрей, не выдержав Ольгиных криков, открыл дверь детской и выпустил пса на подмогу матери.
В столовой наступила гробовая тишина. Никто не решался двинуться с места, даже Ольга. Первым пришёл в себя второй пристав:
- Убери пса, дура, а то тебе тюрьма.
Ольга, услышав, как дрожал голос мужика, который только что унижал её и издевался над ней, почувствовала себя хозяйкой положения:
- Всем сесть и опустить руки, не произносить матерных слов и не делать резких движений. Голос не повышать: он этого не любит.
Совсем чуточку насладившись своей победой, Ольга приказала:
- Гром, фу!
Пёс не реагировал.
Ольга лихорадочно пыталась вспомнить, какие ещё команды отдаются в этом случае:
- Гром, нельзя!
Результат тот же.
- Grammy, please!
Услышав знакомые с детства слова, пёс недоверчиво покачал головой, но хватку ослабил. Ольга повторила просьбу, добавив к ней все английские слова, которые пришли ей в голову. Не сразу, а будто бы соображая, что она хочет, пёс убрал лапы с полуживого пристава.
- Grammy, sedum, please! - невнятно приказала хозяйка, и удивилась, когда тот послушался.
Мужик медленно стал выбираться из-за кресла. По его лицу Ольга поняла, что теперь им с Громом не сдобровать. Если бы его воля, он расстрелял бы не только пса, но и его хозяйку. Очевидно, увлеченный этой мыслью, пристав стал шарить рукой вокруг пояса. Почувствовав угрозу, Гром насторожился и оскалил пасть. Оставив шубу и драгоценности, мужики попятились задницами в прихожую, забыв пропустить, при этом, дам. Уже на выходе один из них шёпотом прохрипел Ольге:
- За то, что пса натравила, в тюрьму пойдёшь. Поняла?
- Я не травила, он так воспитан - женщин защищать, между прочим, в специальной собачьей школе в Лондоне,- сказала Ольга и вдруг почувствовала, что перестала бояться.
- А мне наплевать! И его при случае кокну и тебя! Поняла? - шипел мужик, не забывая при этом понижать голос.
- Поняла, - повторила она почти задорно. - Поняла!
Провожая остальных непрошеных гостей до дверей, весело повторила раза три:
- Ну, конечно же, я всё поняла. Очень хорошо поняла!
Закрывая двери, услышала, как пристав говорил обеим "дамам":
- Пойдёте свидетелями! И чтобы обе говорили, что это она пса науськала. Ясно?
- Я-я-сно! Я-я-сно-о-о! - как будто две овечки заблеяли представительница ЖКХ и старшая по подъезду.
Закрывшись на все замки, Ольга задумалась:
- Надо бежать, надо спасать детей и Грома от Борова, ЖКХ, судебного пристава, банковского долга. Бежать! Но куда? В памяти Ольги пронеслись все друзья и знакомые, кто хотя бы на время мог её приютить. Она выбирала недолго. Весь день упаковывала самые необходимые вещи, трамбовала сумки, вязала баулы. Утром вызвала такси и через некоторое время уже сидела в электричке, которая шла в направлении станции Т...ской.
Мелкая снова выскочила из-под крыльца и теперь уже молча бросилась к воротам. Гром тоже приподнял свою морду и насторожился. Мгновением позже и Ольга услышала лошадиное фырканье и скрип колёс. Должно быть, хозяева возвращаются. Ольге снова стало страшно. Приподнялась, но встать не смогла. Левую ногу, на которой сидела Аннушка, свела судорога. Вытянув вперёд пятку, Ольга пыталась унять боль. Андрюшка спрыгнул со скамейки и побежал к воротам со словами:
- Приехали! Приехали! Бабушка и дедушка. (С вечера Ольга объяснила детям, что они едут к бабушке и дедушке). И хотя дети имели смутное представление, кто это такие, подобное объяснение показалось Ольге единственно правильным.
Отворилась калитка, и в неё вползла тетка Настасья, которая за эти пять лет сильно располнела. Увидев огромного пса, та охнула и запела:
- Это что у нас за чудо-юдо, зверь заморский? А кто там ещё? Мужичок с ноготок и крошечка - хаврошечка? Дед, да гляди ж ты, кто к нам приехал!
Ольга услышала ворчливый голос дяди Паши:
- Да отворяй ты ворота, старая. Как же я увижу, когда ты ворота не отпираешь!
Через минуту во двор уже въезжала телега, гружёная мешками. Ольга, наконец, смогла подняться на ноги. Анютка проснулась и испуганно жалась к матери. Дядя Паша "заптрукал" на лошадь и заговорил:
- Вона, какие у нас гости дорогие, да сколько вас! Всей семьёй, должно быть, приехали! Оглядевшись, он быстро отметил, что с ними нет Игоря. - Или не всей семьёй? А где ваша машина, где ваш папка? А?
- Нет у нас больше машины. Да и папки тоже нет...- Впервые произнесла Ольга вслух слова, которых боялась больше всего на свете и тут же добавила,- с нами нет.
Минутная тишина показалась Ольге мучительной паузой. Не зная, что сказать ещё, она села на скамью, пытаясь сохранить остатки самообладания. Нарушила тишину Мелкая, которая ни с того, ни с сего сказала Грому: "Гав!". Поражённый такой наглостью Гром, спрятался за дядю Пашу. Это было так неожиданно и нелепо, что все рассмеялись.
Тетя Настя первая пришла в себя и стала, напеваючи, хлопотать об ужине. Ольга присоединилась к ней. Выгрузив продукты из сумки, вспомнила о вещах, оставленных в кустах, и почувствовала неловкость: как сказать этим добрым, но чужим людям, что она не в гости, а "насовсем". То есть не совсем, чтобы "насовсем", но надолго, по крайней мере, пока не решит вопрос с квартирой. Пока ребятишки, будто заворожённые, глядели, как бабушка Настя собирает на стол, а дедушка распрягает коня, Ольга так и не насмелилась попросить дядю Пашу привезти вещи:
- Если разрешат остаться - сама принесу. А если нет - то ближе до станции тащить.