40
Ночь не спала. Пила пустырник, валерианку. Нашла даже две таблетки снотворного. Бесполезно. Дрожала как с...чий хвост. И ничего с собой поделать не могла. Поэтому сразу услышала шорох за дверью. Пришёл. Дёрнул дверь. Закрыто. Сильнее. Снова закрыто. Стучать не стал. Неужели так легко отделалась? Она подкралась к двери. Тишина. Выглянула в окно. Никого. На всякий случай проверила засовы и шпингалеты. Всё крепко! Несколько успокоенная направилась в постель, и, едва голова её коснулась подушки, отключилась.
Проснулась поздно. Очевидно, таблетки подействовали. Глянула на часы. Половина первого. Лизонька смотрела телевизор. Марийка подскочила. Ребёнок голодный! Но доченька доедала вчерашнюю шоколадку. Бр-р! Хотела отобрать остатки, но передумала. Всё равно, большая часть съедена, только можно девочку напугать. Попили вместе чаю. Марийка позвонила Эдику. Если свободен, пусть приедет за ними. Он недоступен. Через полчаса всё-таки дозвонилась. Раздалось несколько длинных гудков, затем частые короткие. Сбросил. Странно. Возможно, в машине едет. Придётся добираться самим. Лучше электричкой. От вокзала удобнее, да и дешевле.
По дороге несколько раз набирала телефон Эдика. Выключен. Чувство тревоги медленно, но верно овладевало всем её существом. Когда открыла дверь своим ключом, поняла муж дома. С кухни доносились пьяные голоса. Отправив Лизу в комнату, которая когда-то принадлежала Анне Андреевне, Марийка вошла на кухню. За столом сидел пьяный Олег и совсем пьяный Эдик. Марийка приросла к косяку. Вот ведь, гад! Опередил. Он словно прочитал её мысли. Поднялся, ухмыляясь:
- Я же сказал, что буду первым...
Эдик долго не мог зафиксировать взгляд на Марийке. Наконец, получилось. Он начал медленно вставать:
- А вот и Машка моя, жена верная! Дрянь подзаборная!
Марийка оторвалась от косяка. Попятилась в коридор. Эдик кинулся к ней - ударить, но она увернулась. Он не удержался и повалился вперёд. Марийка чисто машинально стала его поднимать. Он поднялся на колени и резко ударил её головой в подбородок. В глазах потемнело. Теперь уже она стала сползать вдоль стенки на пол. Из кухни появился Олег. Было видно, что увиденное ему очень понравилось. Прислонив шатающего Эдика к стене, он наклонился к Марийке, потрепал её по щеке:
- Ну, ладно. Я пойду. Мне кажется, вам есть о чём поговорить... Милые бранятся, только тешатся.
Затем повернулся к Эдику:
- Не убивай её... сразу. Поверь, медленно это делать гораздо приятнее.
Ещё за ним не закрылась дверь, как Эдик со всего размаха ударил её под дых. В груди что-то лопнуло, раскололось на две половины, и Марийка поняла, что умирает. Уже на полу, она почувствовала пинок в голову, в грудь и снова в голову. Свет окончательно померк. Падая в какую-то бездонную яму, она вдруг услышала крик дочери:
- Мама!
Встрепенулась всем существом и открыла глаза. Ощущение падения постепенно стало замедляться. Глаза дочери, наполненные слезами и ужасом, заставляли её возвращаться к жизни. Эдик хватал девочку то за руку, то за плечи, пытаясь оторвать от матери, но это было бесполезно. Она отбивалась, как могла, брыкалась, кусалась и визжала, визжала, визжала. В дверь позвонили. Затем стали стучать. Очевидно, соседи. По голосам слышно - несколько человек. Эдик, испуганный такой реакцией дочери, пытался помочь Марийке подняться, но Лиза опять закричала, завизжала, не подпуская его к матери. В дверь забарабанили так, что у косяков осыпалась штукатурка.
- Откройте немедленно. Милиция.
Марийка узнала голос участкового. Эдик открыл дверь. Вслед за участковым ввалилась толпа народа. Эдика скрутили. Марийку подняли. Шатаясь, она перевалила сумку через плечо, взяла Лизу за руку и потащилась к выходу. Сердобольные соседки стали начитывать Эдику типа "что ж ты ирод делаешь. Мать добил, теперь за жену и дочь взялся...", а Марийке "куда же ты сердечная в таком виде, тебе бы отлежаться", но к себе никто не пригласил. Охая и ахая, наблюдали, как на подгибающихся коленях, она тащится вниз с плачущим навзрыд ребёнком.
Отлежаться, а точнее отсидеться, решила в соседнем дворе на скамейке. Дышать было больно. Скорее всего, Эдик сломал ей ребро. Но, если глубоко не дышать, то терпеть можно. Главное - успокоить дочь. Марийка прижала к себе пушистую головку и зачем-то стала нашёптывать той колыбельную песенку:
Петя, Петя, Петушок, золотой гребешок.
Масляна головушка, шёлкова бородушка
Приди Петя ночевать, мою доченьку качать.
На удивление Лизонька и вправду задремала. Около часа Марийка сидела, боясь пошевелиться. Не хотелось будить дочь. Осознание реальности происходящего постепенно возвращалось. В квартиру нельзя: там пьяный Эдик, на дачу нельзя: там разъярённый Олег. А вместе с этим осознанием в голове всё назойливее вертелся хрестоматийный вопрос: что делать?
Хотя, пожалуй, что делать, она знала. Эксперименты с семейной жизнью нужно прекращать. Домой к бабуле. Это однозначно. Но как? Нужно попасть в квартиру, забрать все документы и деньги. В свекровином шкафу она как-то обнаружила денежную заначку. Немного, но на дорогу и первое время хватит. Только идти туда страшно. Решила переждать до утра. А утром, когда Эдик, возможно, уйдёт на работу, проникнуть в квартиру и... на вокзал. Да, вокзал. Там спасение. Увидев, что дочь проснулась и вопросительно смотрит на мать, Марийка встрепенулась, придала своему лицу "бодрое" выражение: ничего, доченька, я с тобой! Вскоре они уже сидели в привокзальном кафе. Лиза ела мороженое. Марийка делала вид, что пьёт кофе. Глотать было больно.
Поздно вечером в надежде остаться незамеченными они забились в самый тёмный угол Казанского вокзала. Лиза валилась с ног от усталости и пережитого. Марийка тоже смертельно устала. Но не тут-то было. Через час её кто-то дёрнул за плечо. Дорожная милиция. Нельзя! Здесь вам не ночлежка. Пройдёмте. Приезжие. Откуда. Документы. Благо паспорт у Марийки с собой. Милиционеры удивились, увидев Московскую прописку. Что ж это вы женщина таскаетесь с ребёнком? Марийка пояснила: муж пьяный - избил её и дочь. На электричку не успели, а домой возвращаться страшно.
- Ладно, спите, - сжалился один.- Но, чтобы утром духу вашего здесь не было, иначе в КПЗ посадим за попрошайничество или бродяжничество. Ещё и ребёнка отберём.
Весь следующий день Марийка с Лизонькой болтались по электропоездам. Выхино, Перово, Люберцы. Химки, Сходня, Крюково. Отсыпались и приходили в себя. К вечеру деньги кончились - надо было что-то решать.
Оставив Лизоньку у соседки с первого этажа "на несколько минут", Марийка поднялась к себе на этаж. Прислушалась - за дверью тишина. Дрожащими пальцами повернула ключ в двери. По находящейся в прихожей обуви поняла: Эдик дома и не один. Но почему так тихо? Дверь в их комнату была открыта. На некогда их диване, развалившись Х- образно, спал Эдик. Абсолютно голый. Между ног его копошилась чья-то рыже - пегая голова.
Однако старания её были напрасны. Вялый орган Эдика никак не реагировал ни на какие ухищрения. Марийка узнала её. Это была голова Жанны. Вот уж действительно старая любовь "не ржавеет". Незаметно удалось проскочить в комнату свекрови. На Лизиной кровати спал патлатый мужик. Тоже, видимо, гений! Марийка, стараясь не скрипеть дверцами шкафа, отыскала заначку. Обрадовалась. Рядом с деньгами документ её свободы и независимости. Хорошо, что когда-то догадалась сложить их вместе. Спрятала деньги и свидетельство в сумочку. Мужчина пошевелился, Марийка присела от страха. Как воровка, в собственном доме.
С остальными документами обстояло сложнее. Они находились в большой комнате. В комоде. Крадучись, она прошла к комоду, выдвинула ящик. Стала выбирать свои и дочерины документы. И только тут заметила, что в кресле сидит ещё один парень. Он не спал, смотрел на Марийку, тупо-тупо раскачиваясь взад-вперёд. Когда Марийка поднялась, парень вдруг резко схватил её за руку. Дёрнул к себе на колени. От неожиданности и боли Марийка вскрикнула. На диване зашевелились. Точнее сказать, зашевелился Эдик, голова же, напротив, замерла в немом упрёке: что за дела?! Узнав Марийку, Жанна захохотала. Эдик сел, расставив ноги, и тоже заулыбался:
- Машка моя пришла... Ша-ла-ва!
Марийка пыталась отбиться от "накумаренного" парня, но тот был дьявольски силён. Усадив её к себе на колени, он уже стягивал с Марийки трусы. При этом он даже пытался улыбаться и нашёптывать какие-то комплименты. Марийка рванулась из последних сил. Трусы остались у парня в руках. Вылетая из комнаты, она наткнулась на третьего, который, очевидно, был на кухне или ванной. Он обхватил Марийку за талию и заржал:
- Что тут за бабочка, порхает? Ещё одна твоя подружка, Эдик?
Эдик хихикнул.
- Эта подружка - моя жена! - не то с гордостью, не то с презрением проговорил он. Парень разжал руки и разочаровано произнёс:
- Жена?! Значит, нельзя?
- Почему нельзя? Можно! - ехидничал Эдик.
- Так ведь, жена же! - удивлённо воскликнул парень.
- Да! Она у меня знаешь кто? - Эдик попытался, что-то изобразить неприличными жестами. - Шлюха!
Тот, который на кресле, приподнялся. Тот, который в дверях, ещё чего-то не "просекал":
- Зачем же ты такую красивую женщину называешь бранными словами?
- Ты - дурак! Я её не браню. Я тебе объясняю - профессия у неё такая - шлюха.
Тот, с кресла, уже обхватил её сзади:
- Ты, брат, не прав. Шлюха - это не профессия. Шлюха -это призвание. А вот проститутка - это профессия. Он потянул Марийку на себя. Ещё секунда, и они снова в кресле, она у него на коленях.
- А у неё редкий случай: профессия по призванию,- пьяно пояснил Эдик, - и деньги имеет и удовольствие. Но сегодня можно всем и без денег, я разрешаю...
- Эдик, одумайся, у нас дочь, - сквозь слёзы прошептала Марийка. - Меня не жалко, о ней подумай... Отпусти, мы уедем...
- Молчи, дура! А то убью! Вчера не убил, сегодня убью. Сказал: всем по разу дашь, и можешь сваливать. Я твой муж - имею право...
Он всё-таки поднялся, но тут же снова сел на диван. Парень, сидящий на кресле, уже расстегнул ширинку и усиленно пытался просунуть Марийке между ног нечто похожее на большой пупырчатый огурец. Она подскочила. Схватила валяющийся на полу некий предмет, замахнулась на парня, затем на Эдика и, не контролируя себя, заорала:
- Или пустите, или убью!
Парень в дверях, самый вменяемый из всех, посторонился, давая Марийке проход. Она схватила сумку с деньгами и документами, выскочила в коридор и остановилась только на лестничной площадке первого этажа. Позвонила в дверь. Соседка открыла и с ужасом уставилась на предмет, который Марийка всё ещё держала в правой руке. Только сейчас испуганная женщина сообразила, что держит в руке большой резиновый фаллоимитатор. Она брезгливо откинула его в сторону, выдохнула:
- Лизонька, быстрее!
И через пять минут была уже на остановке такси.