47
На первое кормление ребёнка не принесли. Сказали спит. Марийка забеспокоилась. Но детская нянечка её убедила, что это нормально. Рано утром расплакался, ему капельничку поставили, с глюкозкой. Вот и спит. А вы пока отдыхайте, отлёживайтесь. Марийка побродила у детской, пока не нарвалась на медсестру. Поняв беспокойство матери, она приоткрыла дверь палаты. Только вы далеко не проходите. У нас там один недоношенный в кувезе, и один отказник. А Ваш вот с краешку - богатырь! Марийка взглянула на сыночка - спит. Щёчки пухленькие. Переспросила вес. Четыре шестьсот. Удивилась сама себе. Молодец! Уже собиралась выходить заметила, как внимательно смотрит на неё малыш, которого назвали "отказником". Сердце дрогнуло. Как часто всё-таки матери бросают своих детей!
- А этого малыша чем кормят? - почему-то спросила она.
- Мамочки молочко сцеживают. А мы через соску...
- Если он голоден, я могу покормить. У меня молоко есть...
- Так накормили уже. А вы для своего берегите. Вашему много надо.
Закрывая дверь, женщина рассуждала:
- Обидно, конечно, за такого ребёночка. Здоровый, хорошенький. Некоторым людям так тяжело детки достаются, а эти... бросают.
- А кто его мать? Почему она это сделала?
- Да финтифлюшка одна, несовершеннолетняя. Рожала не у нас, а у подруги на дому. В ванной. Та в последний момент испугалась и вызвала скорую. Мы приехали - уже родила. Спрашиваем: ребёнка-то куда девать собиралась. Отвечает: подкинуть хотела кому-нибудь. А у самой ни пелёнки, ни распашонки. Мы ребёнка забрали, а она в больницу не поехала. Говорит: мне домой надо, а то мать заругает, если поздно приду...
- А родственников её искать не пробовали? Бабушку, дедушку? Возможно, они бы взяли на воспитание?
- Пробовали. Бесполезно. Отца нет. Мать одна. Без этой старшей у неё ещё трое. Сказала: никого не надо... Оформим как подкидыша и отдадим в дом малютки. Найдутся люди добрые...
- Найдутся ли? - задумалась Марийка и опять вспомнила фрау Марту.
Кирилка проснулся задолго до положенного часа кормления и сразу объявил всему отделению: хочу есть. Медсестра приготовила кроватку. Всё, кормите и будьте здоровы. Когда малыш зачмокал грудь, блаженная истома, сравнимая разве что с ласками Андрея, разлилась по Марийкиному телу. Внимательно рассмотрела личико. Бровки и реснички белёсые, волосики русые. Глазки голубые. Как у папы. Губы пухлые, как у мамы. На правой щёчке ямочка. Как у Марийкиного отца. Она рассмеялась. Полный комплект. Не из родни - в родню! Слава Богу! Спохватилась. Со вчерашнего дня не молилась. Уложила мальчика в кроватку, повернулась к окну и зашептала все молитвы, которые знала, особенно уповая на Богородицу. Она мать! Она, как никто, понимает чувства матери. Откуда же тогда берутся такие вот "финтифлюшки" и фрау Марты? Мысли её снова вернулись к одинокому малышу, который каждый раз надеялся, что за ним придут и отнесут на кормление к мамочке. Ведь, он так в ней нуждается. Она вышла из палаты. Медсестра как раз несла сцеженное женщинами молочко. Кормить "отказника".
- Можно я его покормлю? - почему-то шёпотом спросила Марийка.
Медсестра покачала головой. Туда мамочкам входить нельзя. Там стерильно.
- Я, в смысле... грудью,- продолжала шептать Марийка, - у меня молока много...
Медсестра долго и удивлённо смотрела на Марийку, потом тоже шёпотом проговорила:
- Идите в палату. Я сейчас принесу.
Малыш впился в Марийкину грудь с такой жадностью, что женщины обе заплакали. Он глотал молоко, а вместе с ним хватал ртом воздух, постоянно оглядываясь назад, на дверь. Словно беспокоился о том, что его скоро заберут, а он так и не наестся, как следует. Медсестра вышла.
Малыш насытился и тут же засопел, абсолютно уверенный в том, что "он с мамой". Марийка поносила его "столбиком" у плеча, дождалась, когда он отрыгнёт воздух, и положила его на кровать. Она решила... Вот только, что скажет Андрей?
В палату его пустили лишь через день. Воскресенье. Да и доктор дежурит "то самый". Лицо мужа посветлело. Он ещё боялся радоваться в открытую, но уже не был так напряжён:
- Я с Благочинным службу служил за здравие твоё и младенца.
Когда рассматривал мальчика в кроватке, губы его дрожали, глаза лучились, улыбка пряталась в усах. Процедура кормления привела его в такое глубокое потрясение, что он заблестел глазами и вышел.
Когда вернулся, Марийка уже заканчивала кормить Егорку. Так для себя она назвала "отказника". Андрей удивился.
- Мальчик - отказник. Я его кормлю... пока,- робея, сообщила Марийка.
Муж согласно кивнул и сказал, что, вероятнее всего, их завтра - послезавтра выпишут домой. Марийка не слишком уверенно заговорила:
- Андрюша, может, мы усыновим этого мальчика? Он такой славный! И на Кирилку похож...
Андрей напрягся. Строго взглянул на жену. Она заторопилась:
- Просто я его с собой сравниваю. Как подумаю, что ему предстоит пережить, когда он поймёт, что его бросили, ... сердце заходится.
Увидев, что жена вот-вот расплачется, Андрей взял её руку. Поцеловал.
- Это же такая ответственность, Маша!
- Ответственность! Это ты говоришь об ответственности? Да, нам Господь даёт шанс восполнить потерю нашу и добро сотворить...
Она замолчала. Но тут же умоляюще продолжила:
- Я ему и имя уже придумала. Егорка. А что? Красиво! Кирилл Андреевич и Егор Андреевич. Звучит.
Андрей закачал головой и заулыбался. Марийка поняла, что это не категоричное "нет", а, скорее всего, некатегоричное "да". Прижалась к нему:
- Я справлюсь. Ты не волнуйся. И никто и не узнает. Все будут думать, что они двойняшки. Кроме Агафьи, конечно... Но она ничего не скажет... Я уверена.
Андрей обнял жену. Что мне с тобой делать? Сама-то как после родов? Здорова? Марийка подбодрилась. Здорова. Что мне сделается-то? И, совсем осмелев, спросила:
- Ну, так как насчёт Егорки?
Он вздохнул:
- Долгая это процедура. Могут и отказать органы опеки. Но я поговорю с доктором, что можно сделать?
Оказалось можно. Из больницы их выписали с двумя малышами и двумя справками, в которых указывалось, что гражданка Денисова Мария Кирилловна в такой-то день такой-то час родила двух мальчиков: весом четыре килограмма шестьсот граммов и три килограмма восемьсот граммов. Прикинув общий вес, Марийка забеспокоилась. Разве такое бывает? Доктор взглянул на Андрея. Тот поддакнул:
- В моей практике было: женщина родила четверых, общим весом двенадцать килограммов. И все здоровы были.
При регистрации детей никаких вопросов не возникло. Только Лиза несколько минут ошарашено смотрела на двух братиков и, наконец, изрекла:
- А мама у нас плодовитая. Как Нюрка!
Все засмеялись. Нюрка - это любимая Агафьина козочка, которая каждый год приносила двух козлят. В отличие от Катьки, которая, по мнению матушки Агафьи, "бессовестно ленилась", рожая одного детёныша.
Теперь жизнь Марийки сосредоточилась вокруг двух маленьких беспомощных существ: Кирилки и Егорки. Все дни были распределены между кормлением, поением, гулянием и сном. Лиза первоначально ревновала мамочку к мальчикам, которые поглощали всё её время и внимание. Но вскоре стала незаменимой помощницей. Вечерами, когда малыши засыпали глубоким сном, мать и дочь могли по-прежнему ласкать друг друга. Мамочка! Доченька моя! Чтобы я без тебя делала?!
Как-то пытаясь укачать братьев, Лизонька запела. Вдруг песня оборвалась. Она вопросительно взглянула на мать: слова забыла. Увидев наморщенные носики мальчишек (вот-вот разревутся), Марийка срочно подхватила:
Зыбаю, позыбаю,
Кот пошёл за рыбою.
Мимо речки, камыша
В лавку дедушки ерша.
Не сразу, а лишь спустя несколько минут, поняла: у неё получается. Петь получается! Она попробовала ещё. Точно поётся! Как раньше! Голос вернулся! Она обняла Лизу. Давай, доченька, споём вместе...