20
Гроб в могилу опускали вдвоём. Лёгкий же! И засыпали тоже вдвоём. Молча. Поставили крест, подписывать, пока, не стали. Когда дядя Паша положил венки (два купил в райцентре), Ольге захотелось упасть на могилу и лежать. "Нельзя, Олюшка, у тебя дети малые". Кто это говорит? Дядя Паша? А слова-то Игоревы... "Олюшка". Только он её так называл и свекровь.
- Ты иди, дядя Паша, я постою. Нет, плакать не буду. Я помолюсь.
Это была странная молитва. Больше похожая на заклинание. "Силы небесные! Почему, по какому закону вы отвели столь короткий срок моему "бабьему" счастью?. Почему не позволили долюбить мне его в этой жизни? Что за нужда вам - мои слёзы горькие? Что за корысть вам видеть меня "вечной" вдовой? Не понятен мне промысел ваш. Ой, как не понятен!"
Стало темно, а Ольга всё ещё стояла над безымянной могилой Игоря, как тысячу лет назад. Не плакала, она мечтала. Мечтала о том, как жестоко будет мстить. Всем! Кто имеет прямое или косвенное отношение к гибели её мужа, её Игоря.
Дядя Паша достал вина, сели вдвоём поминать "как водится". Тот спросил, хочет ли она поговорить о том, что, по его мнению, случилось. Ольга с радостью кивнула.
- Хочу знать всё.
- Убивали его, Оленька, - голова в двух местах пробита, четыре ребра сломано, опять же на правой ноге в кости трещина. Но, думаю, не убили, иначе как бы он в избушке оказался. А как? Пришёл. Сам пришёл. И я знаю, с какого места. На ботинках у него глина белая осталась. А здесь её не так много. Значит, не добили и бросили. Может, решили - всё, а, может, торопились. Опять, же, думаю, зарыли его неглубоко. Почему? Глина всё та же в волосах. Хотя, да, может, и падал когда шёл. Заманили его в лес под каким-то предлогом, убили, схоронили, а машину и деньги, говоришь, при нём были, забрали. Ему бы повернуть к дороге. Может, и подобрал бы кто. А он, видимо, решил, что дойдёт. Эх! А, я-то той осенью незадолго до этого был там - избушку закрывал на зиму. Он ведь ко мне на зимнюю охоту собирался. А потом нет и нет. Ну, я, думаю, дела. А тут и в самом деле дела. Да не те! Эх! И сердце-то ничего не подсказало. Не стал бывать там. Не охочусь теперь. Трудно одному. Нога болит. Ходить много не могу! Опять же Настька пилит: не оставляй на ночь одну - боюсь. А тут собака-то умнее меня оказалась. Учуял же Гром его запах и искал, ведь всё время искал. А мы-то с тобой! Вот, и получается, Оленька, что собачье сердце верней человечьего.
Ольга замерла, в словах дяди Паши она услышала упрёк и ей, за её отношения с Антоном. Стало стыдно. Хорошо хоть в избе свет тусклый, а то увидел бы Павел Иванович, как покраснели щёки его собеседницы. Стыд-то хоть и потеряла, но способность краснеть ещё не утратила.
Чтобы немного отвлечься от мрачных мыслей, Ольга спросила, что за землю хотел Игорь выкупить.
- А вот эту землю, на которой мы сейчас находимся, сад, угодья, колхозные поля, бывшие, и даже болото, в котором тонул. Говорил, тут мой сын родился. Значит, сам Бог указал, где мне вотчину создавать. Да. Так и сказал вотчину. А я у него вроде как за старшего егеря, лесничего, значит. Жить-то долго собирался. Планы-то какие строил.... Ай-яй-яй-яй! Кто же это, Оленька, мог сделать? Враги его? Были у него враги? Были. У всех людей есть враги и друзья.
- А есть и друзья-враги,- подумала Ольга. Неужели, всё-таки, Антон? Не хочу, чтоб Антон. Господи, как не хочу!
- А земля-то тут хорошая. Вотчина бы большая получилась. Он, ведь, Оленька, говорил мне, что будет в какой-то "генералдический комитет" обращаться, чтоб ему герб княжеский присвоили.
- В "геральдический",- поправила Ольга. - Да собирался. Я помню, говорил, что титул "новоиспеченного" князя двадцать тысяч долларов стоит. А, если с родословной, то дороже. Для того чтобы титул присвоили, нужно свою землю иметь, чтоб было что сыну, по наследству передать, и герб.
Она даже рисунок Игоря сохранила, который он на гербе хотел разместить: меч в руке мужчины, обвитый женской косой. Ольга тогда спросила, что "сия символика" может означать. Игорь ответил: символика - многозначная: от того, что любую мужскую ярость может укротить женская красота, до того, что мужская доблесть и сила уступают женскому обаянию. "Или женскому коварству и жестокости" - подсказала Ольга. Игорь внимательно посмотрел на жену и спросил:
- Это ты сейчас о ком? О себе?
- И о себе тоже! - утвердительно кивнула головой Ольга.
После того, как дядя Паша ушёл спать "Умаялся за день!", Ольга взяла в руки мобильный телефон Игоря. Немой свидетель того, что произошло. Но, раз он лежал не в кармане, значит, Игорь пытался отправить весточку. Знал, что в этих местах связи нет, а всё равно - пытался. Может, о ней думал в последние минуты жизни. Ольга потрясла телефон. Зарядное надо. Видимо, батарея села. Да, где такое взять-то. В город надо ехать поискать в вещах Игоря универсальное зарядное устройство. Вспомнить бы куда сунула! Или купить новое. В город завтра же!
Наутро выпал снег. Перед отъездом в город пришла на могилу Игоря, её теперь невозможно было отличить от других. Ну, и хорошо. Пусть до времени никто не знает, что он здесь похоронен. И, вообще, не знают, что он мёртв.
Омск встретил её хмурыми тучами и специфической городской грязью подтаявшего первого снега. Сняв деньги с карточки, Ольга пошла по переходам искать подходящее зарядное устройство. Тупые девицы - продавщицы смотрели на неё из-под наклеенных или нарисованных ресниц и повторяли одно и то же: таких телефонов нет, стало быть, похожих зарядных тоже. Наконец, в одном из переходов Ольга заметила вывеску "Ремонт сотовых телефонов". За столом сидел парень. Ну, слава Богу! Ольга объяснила ситуацию. Он посмотрел телефон. Сказал, что он в порядке. Надо просто зарядить.
- Зарядите. Есть чем?
- Разумеется.
Спустя несколько минут, засветился дисплей. Парень спросил: есть ли пинкод? Ольга пожала плечами. Парень понажимал на какие-то кнопочки, и телефон показал картинку: Ольга в окружении детей и Грома возле городской ёлки. Надо же! А я и не видела, когда он нас фотографировал. Парень стал проверять функции, всё работает. Никаких сохранённых посланий нет. Старые SMS-ки, в основном от неё, от Олюшки. Вдруг парень нажал кнопку диктофона, и Ольга вздрогнула. Словно из-под земли, хрипло и глухо заговорил Игорь:
"Солнышко! Кажется, иду ... к пасеке. Хотел писать - почти ничего не вижу! Или ослеп, били по голове, чем-то тяжёлым, или уже ночь. Мысли путаются. Двое попросили помочь машину дёрнуть. В лесу стоит. Я съехал с дороги... Помню джип серый "Prado", номер грязью заляпан. Рассмотрел только цифру 3, стал привязывать трос. Потом сильная боль в голове. Искали деньги. Я чётко слышал "ищи кейс с деньгами". Потом зарыли, решили, что я того. Когда очнулся ни машины, ни кошелька, только телефон в заднем кармане не забрали. Оля, про кейс знал Антон. Больше никто. У нас давно проблемы. А, ещё братом назывался. Денег со мной не было, они у Воронкова. Это тебе... если что. Детей жалко. Аннушку, я её так мало ласкал, а Андрюшка - сынок. Ему всё отдашь, когда подрастёт. Документы в машине... Маму не бросай. Тебя жалко. Обещал любить долго.... Прости...Олюшка..."
После некоторой паузы - снова голос, бодрее: "Не сбился. Пришёл в избушку. Помнишь, мы в ней ночевали. Наговорил тебе всякой слёзной жалости. Глупости всё. Я дойду. Вот сейчас передохну немного и дойду...голова болит...". Дальше тишина.
- Кто это? - спросил парень.
- Муж, - ответила Ольга.
- Дошёл?
Ольга отрицательно покачала головой и направилась к выходу. Парень поднялся, протянул ей зарядное: возьмите, вам понадобиться, батарея снова скоро разрядится. Ольга поблагодарила и вышла. Шла, не разбирая дороги. Всё слушала, слушала, слушала, а Игорь всё говорил, говорил, говорил.... Пока телефон не замолчал вновь. Ольга остановилась. Куда это она пришла? Крест деревянный. Загорожено. Что-то роют. Раскопки какие-то ведут. Огляделась. Кинотеатр "Маяковский". Ах, да тут же храм восстанавливать собираются. Грехи замаливать всем миром. Сначала убивают. А потом молятся! Ненавижу. Всех ненавижу! И почему я не умерла рядом с ним? Струсила или все-таки Гром помешал?
Каникулы кончились. В школе отметили её новую причёску. Пожалели о её волосах. Голова болит? Да бывает. Вам и так хорошо! Ольга по-прежнему много работала. А вечерами уходила в себя и думала, думала, думала. Незаметно подкрался Новый год. Второй Новый год без Игоря. Накануне праздников Ольга поехала в Омск. Сделала себе модельную стрижку, нарастила ногти, купила баснословно дорогие билеты на городскую благотворительную ёлку. Игорь каждый год вывозил своё семейство "в свет". Пора ей напомнить о себе всем, кто уже успокоился на её счёт. Сев в электричку, достала из сумочки свой "чёрный список". Задумалась, потом решительно поджала губы. Первым в этом списке был Антон.
В городе сводила детей в кафе "Теремок", где они первый раз "перекусывали" с Игорем. Ребятишки испуганно озирались по сторонам. Отвыкли от города. "Одичали в лесу", - подумала Ольга. Потом пошли звонить деду. Поздравить с праздником и узнать насчёт Женьки. Отчим обрадовался, звал в гости. Приедем, как только Женька снимется со своего острова. Звонил. Сказал: "погода нелётная, скорее всего дома буду только в январе". Позвонила свекрови - тоже надо поздравить. "Спасибо. Спасибо, Олюшка, что не забываешь и в слёзы". На вопрос: "Что ещё случилось (про Игоря Ольга так и не насмелилась рассказать)?", - услышала ответ:
- Гришка беды наделал. Обрюхатил всё-таки стервец какую-то "начальственную" дочку. Сначала, вроде, - женюсь. А потом заартачился. Дескать, не мой ребёнок. Те в суд. Гришке статья светит. Девка-то несовершеннолетняя. А он упёрся. Лучше, говорит, в тюрьму. На пять лет. Чем с ней всю жизнь. Приехала бы ты, Олюшка, вразумила его. Игоря-то нету. Теперь некому!
Ольга обещала приехать на каникулах. Заодно и внуков привезу повидать. Варвара Петровна обрадовалась:
- Приезжай, солнышко, на тебя вся надёжа!.
Городская благотворительная ёлка проходила в новом театре кукол "Арлекин". Наняв такси, Ольга добралась из Нефтяников как раз ко времени. Тут же договорилась с таксистом, чтобы приехал за ней к шести часам. В семь часов, начинался новогодний бал-маскарад для "взрослых". Пару раз они с Игорем оставались. Весело. Интересно. Но и затратно. Сейчас Ольга позволить себе такую роскошь не могла. Да к тому же в семь у неё электричка. Напрашиваться к кому-либо из знакомых на ночь не хотелось.
Появление её "в свете" фурора, конечно, не вызвало, но и незамеченным не осталось. Первые, кого встретила, были супруги Зайцевы со своей дочкой Алиночкой. Когда-то они общались, Игорь и Михаил, в основном, по работе. Ольга и Татьяна - по телефону. Увидев Ольгу, Михаил обрадовался искренне. Чего не скажешь о Татьяне. Она критически рассмотрела Ольгино платье. Третье из тех, которое купил Антон, и надулась. Наверное, на мужа. Но, увидев, что на Ольге почти нет драгоценностей (только обручальное кольцо и брошечка в виде сапфировой веточки под цвет глаз) успокоилась. Рассмотрела также платье Аннушки и костюм Андрея.
- Молодец! Горе - горем. А себя и детей держишь в порядке. Я слышала, ты живёшь где-то за городом.
- За городом,- подтвердила Ольга.
- Оно и лучше. Воздух чище и продукты свои. Ну, бывай. Будешь в городе - заходи. Аннушка у тебя очень на Игоря похожа.
Дальше - больше. Мужчины, которые узнавали Ольгу, здоровались и улыбались ей вслед. Хоть и без косы, а всё равно красавица. Женщины удивлялись:
- Как и ты тут? Без мужа. А с кем?
- С детьми,- улыбалась Ольга.
Вскоре появилась Лариса. С племянниками.
- Своих детей нет, так вот хоть их "в свет" вывожу.
- Антон билеты купил?
- Конечно. Он их любит. А ты с кем? Одна?! Да, он мне говорил, что ты ушла. Но к кому? К себе...?! - Лариса оглядела Ольгу с ног до головы: платье от Антона (она узнала), а кольцо от Игоря.- Ну, ты даёшь!
Когда прошли в зал и сели на места, (дети на первые ряды, а взрослые подальше) Ольга заметила, что на неё оглядываются многие мужчины. Ей стало не по себе. Ни с того, ни с сего вдруг снова застеснялась своей груди. А платье такое, что ни шарфика, ни накидки. Купила же, чтобы Антона раззадорить, а теперь, что о ней могут подумать люди. Спектакль был смешной. Ребятишек вызывали на сцену, давали конфеты, сувениры. Потом танцевали в фойе у ёлки. Огромные подарки получили из-под ёлки от деда Мороза и Снегурочки. Всё пора собираться. Скоро шесть. Вот-вот начнут взрослые собираться. Лариса сказала, что Антон приедет за ней и детьми. Встречи с ним Ольга не планировала. А вот то, что Лариса скажет: "Была здесь только что и ушла", должно произвести на него впечатление. Вот только какое?
Новый год отмечали дома "на вотчине". Так про себя называла Ольга их тихое пристанище. Ребятишки, довольные, показывали подарки и сладости. Тётя Настя пела на пару с Надеждой Кадышевой. А Ольга с дядей Пашей пробовали её настойки, наливки, а запивали всё ядрёной медовухой.
Перед тем, как отправиться к свекровке, решила заехать к Хромову. Он был в её списке вторым. "Пусть квартиру освобождает, - решила Ольга,- обещал". А то в городе приткнуться негде. Для осуществления её плана мести ей необходимо было иметь "штаб-квартиру".
Хромов опешил, увидев Ольгу с детьми рано утром.
- Ты откуда? И зачем?
Без приглашения Ольга прошла в комнату, села на "их" диван.
- Ну, что мои хорошие! Нашли квартиру? Нет. Как же так? Ты же мне ещё летом обещал, что съедешь.
- Куда съедешь-то! Ты хоть, знаешь, сколько сейчас квартиру снять стоит?
Ольга рассмеялась:
- Знаю, потому и не снимаю, а прошу освободить свою.
- Свою! Это квартира Игоря, он её ещё до тебя покупал. Ты на неё и прав - то не имеешь!
-А, вот, они имеют!- Ольга выдвинула вперёд детей. - Так, что неделю тебе срок!
- Неделю? Ты что рехнулась? Где я за неделю квартиру найду?
Ольга протянула ему газету:
- По случаю в киоске купила, чтобы тебе не тратиться.
Хромов был вне себя:
- Между прочим, мне Игорь обещал эту квартиру подарить! Не успел только...
Ольга поднялась с дивана и зло проговорила:
- А мне он обещал, что будет любить меня долго. И тоже слово не сдержал... Так что, давай, освобождай жилплощадь. Через неделю приеду, если не съедешь, детей вам оставлю, - решительно пошла к двери.- Ключи тёте Маше передай. Жива ещё старушка?
- Жива, - согласно кивнул он.
- И, пожалуйста, не зли меня, Серёжа, не зли! Не люблю я этого.
Хромов, услышав столь знакомую ему Игореву фразу, взглянул на Ольгу с ненавистью и захлопнул за ней дверь.